НОВОСТИ УКРАИНСКОЙ ПСИХИАТРИИ
Более 1000 полнотекстовых научных публикаций
Клиническая психиатрияНаркологияПсихофармакотерапияПсихотерапияСексологияСудебная психиатрияДетская психиатрияМедицинская психология

ВКЛАД ПРОФЕССОРА ИВАНА ДМИТРИЕВИЧА ЕРМАКОВА В РАЗВИТИЕ ПСИХИАТРИИ И ПСИХОАНАЛИЗА (К 130-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)

П. Т. Петрюк, Л. И. Бондаренко, А. П. Петрюк

* Публикуется по изданию:
Петрюк П. Т., Бондаренко Л. И., Петрюк А. П. Вклад профессора Ивана Дмитриевича Ермакова в развитие психиатрии и психоанализа (к 130-летию со дня рождения) // Вісник психіатрії та психофармакотерапії. — 2005. — № 2. — С. 143–147.

Иван Дмитриевич Ермаков, 1875–1942 гг. (псевдоним Иверм — сокращённо Иван Ермаков) является одним из лидеров российского психоаналитического движения. История отечественной психологии долгие годы трактовалась весьма прямолинейно и упрощённо: борьба материалистических и идеалистических идей в дореволюционной науке, возобладание материалистических тенденций после 1917 года, полная победа их в 20–30-е годы и дальнейшее поступательное шествие психологии под знаменем диалектического материализма [1].

В такой трактовке совершенно не оставалось места для аутентичной фрейдовской концепции: её преимущественно критиковали как якобы идеалистическую и полностью несостоятельную, хотя сам З. Фрейд, считая себя учёным-естествоиспытателем, всегда подчёркивал научный статус своей теории и однозначно не относил её ни к материализму, ни к идеализму. Вне сомнения, психоанализ в России и Украине имеет большую и очень интересную историю [2–7].

Первым иностранным языком, на который переведены труды З. Фрейда, был русский. Сам З. Фрейд, по утверждению С. С. Степанова [1], Москву считал третьим мировым психоаналитическим центром после Вены и Берлина. Однако, проявляя постоянный интерес к тому, как воспринимается психоанализ, З. Фрейд, конечно, имел в виду и Украину, в частности, Одессу. В 1912 году в письме к К. Юнгу З. Фрейд писал: «В России (в Одессе) кажется, началась местная эпидемия психоанализа» [8].

В 1914 году в очерке по истории психоаналитического движения З. Фрейд писал: «В России психоанализ известен и распространён; почти все мои книги, как и других приверженцев психоанализа, переведены на русский язык. Но более глубокое понимание психоаналитических учений ещё не установилось… Только Одесса имеет в лице М. В. Вульфа представителя аналитической школы» [9].

Одессит Вульф Моисей Владимирович в начале века, повышая квалификацию по психиатрии в Германии, познакомился с психоанализом, но его увлечение не приветствовалось немецкими коллегами в Берлинской частной клинике; он возвратился в Одессу в 1909 году, переписывался с З. Фрейдом, Ш. Ференци, издал ряд блестящих переводов З. Фрейда на русский язык. Все эти факты свидетельствуют о том, что на З. Фрейда оказала влияние не только собственно русская культура (Ф. Достоевский, Д. Мережковский и другие), но и культура российская, в которой важной составляющей была и украинская культура [3].

Интерес к психоанализу проявлял В. М. Бехтерев, на разных этапах своего научного творчества идеи З. Фрейда разделяли А. Б. Залкинд, П. П. Блонский, М. А. Рейснер, Б. Э. Быховский, А. Р. Лурия (кстати, работавший в своё время на Сабуровой даче) и многие другие видные учёные. Но одной из главных фигур в российском психоанализе, как это подчёркивают многие исследователи, выступал И. Д. Ермаков [1, 4, 6, 10].

И. Д. Ермаков родился 6 октября 1875 года в г. Константинополе (Турция). В 1896 году окончил 1-ю Тифлисскую (Тбилисскую) классическую гимназию. Медицинское образование он получил на медицинском факультете Московского университета, после окончания которого в 1902 году был оставлен для работы в должности штатного ординатора нервной клиники университета. Через год Иван Дмитриевич был переведён на должность ассистента психиатрической клиники Московского университета. В это время начал заниматься научно-исследовательской работай. Уже в эти годы проявился интерес И. Д. Ермакова к психологическим проблемам художественного творчества. В автобиографии, написанной в 1926 году, он отмечает, что ещё студентом наблюдал и пользовал в клинике М. А. Врубеля и на основании своих наблюдений написал очерк о личности и творчестве великого художника [1]. Своими учителями Иван Дмитриевич считал профессора В. К. Рота и профессора В. П. Сербского.

Во время русско-японской войны 1904–1905 годов И. Д. Ермаков был призван в армию и направлен в г. Харбин в психиатрический госпиталь Красного Креста, где работал старшим ординатором, старшим ассистентом и заведующим отделом психотерапии. После демобилизации работал в психиатрической клинике Московского университета (1907–1921) ординатором, старшим ординатором, ассистентом, заведующим клиникой, а также преподавал в Университете. Первые научные работы Ивана Дмитриевича, опубликованные в «Журнале невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова», отразили опыт и наблюдение психиатра, столкнувшегося в своей практике с психопатологическими последствиями военных действий.

В 1906 году Иван Дмитриевич стал действительным членом Общества невропатологов и психиатров. В университетской клинике И. Д. Ермаков остался и в 1911 году, когда её покинули его учитель В. П. Сербский и ещё один видный деятель психоаналитического движения — Н. Е. Осипов. В. П. Сербский и Н. Е. Осипов таким образом выразили свой протест против политики министра просвещения Л. А. Кассо, стремившегося ограничить студенческие свободы. С того момента пути Ивана Дмитриевича и Н. Е. Осипова расходились всё дальше, а отношения становились всё более неприязненными, что, впрочем, характерно для личных взаимоотношений многих видных представителей психоаналитического движения [1, 4, 11].

И. Д. Ермаков успешно сочетал научную и общественную деятельность. Был в научных командировках за границей (в Берлине, Париже, Мюнхене, Берне, позднее в Будапеште). В 1913 году Иван Дмитриевич был избран членом Парижского общества невропатологов и психиатров. В 1910–1917 годах он был казначеем Благотворительного общества им. С. С. Корсакова и членом президиума общества по борьбе с алкоголизмом.

21 сентября 1913 года И. Д. Ермаков выступил перед коллегами в университетской клинике с докладом об учении З. Фрейда и с тех пор активно выступал в качестве пропагандиста психоанализа и фрейдизма. Его активность на этом поприще была такова, что впоследствии журнал «Под знаменем марксизма» (1929), обличая в идеализме видных русских мыслителей, писал: «Разве неизвестно, что по-русски Гуссерль читается Шпет, Фрейд, скажем, Ермаков, а Бергсон — Лосев?» [1].

Иван Дмитриевич увлекался поэзией и живописью, писал стихи и картины. В 1916–1921 годах принимал участие в ряде художественных выставок живописи и графики. И. Д. Ермаков был действительным членом Государственной академии художественных наук. В 1919–1923 годах заведовал экскурсионным отделом Государственной Третьяковской галереи [12].

Накануне февральской революции 1917 года в журнале «Психоневрологический вестник» появилась статья И. Д. Ермакова «О белой горячке». Интересно, что в работе на такую, казалось бы, специальную психиатрическую тему прозвучали патетические слова, ставшие, по сути своей, кредо будущих советских психоаналитиков:

«Мы живём накануне новой эпохи в развитии нашего общества. Не уходить от действительности, не одурманивать себя призваны мы, — но расширить зрачки наши, постараться понять и разобраться в том, что нас окружает и отдать все силы для того светлого будущего, которое (мы верим) ждёт нашу страну» [13].

В послереволюционные годы Иван Дмитриевич стал членом Совета психоневрологического музея-лаборатории и библиотеки профессора Ф. Е. Рыбакова, преобразованного вскоре в Государственный (Московский) психоневрологический институт. С 1920 года И. Д. Ермаков — профессор Государственного психоневрологического института, в котором при поддержке А. Н. Бернштейна создал отдел психологии и руководил им. При этом отделе Иван Дмитриевич организовал Детский дом-лабораторию, где подопечные дети изучались с точки зрения проявления бессознательных влечений. Детский дом-лаборатория располагался в красивом здании, известном москвичам как особняк Рябушинского1.

В 1922 году шефство на этим учреждением принял Союз германских горнорабочих «Унион», который заинтересовался этим домом, по своему почину пожелал содействовать разработке новых социально-педагогических приёмов в международном масштабе и решил оказывать постоянную поддержку детскому дому. По предложению немецкой стороны Детский дом-лаборатория стал называться «Международная солидарность», контингент воспитанников его (весьма многочисленный) составляли дети крупных советских и партийных руководителей, в том числе и сын И. В. Сталина — Василий. Опыт русских коллег стал привлекать внимание западных психоаналитиков, которые стали посещать упомянутый детский дом. Возникает вопрос, почему детскому дому, число воспитанников которого редко превышало 8–11 человек, уделялось столь пристальное внимание самых разных, довольно крупных организаций коммунистического толка (Коминтерн, профсоюз «Унион»), а также почему всё, что касалось детского дома, обсуждалось не больше не меньше, как на коллегиях Наркомпроса, Главнауки, Главсоцвоса, причём в повестках дня для всех этих заседаний вопросы о «Международной солидарности» стояли на первом месте. Председательствовал на них нередко сам нарком просвещения А. В. Луначарский, среди присутствовавших можно было встретить А. С. Бубнова, Н. И. Троцкую, А. П. Пинкевича, О. Ю. Шмидта, А. С. Курскую, В. Н. Яковлеву, К. Н. Корнилова, П. П. Блонского и других [6, 14].

По-видимому, как справедливо утверждают А. И. Белкин и А. В. Литвинов, в первые годы Советской власти вожди новой России действительно хотели использовать психоанализ в своих целях; создать с его помощью поколение послушных, с детства воспитанных в духе марксистско-ленинского учения людей-винтиков, готовых на всё. Лишить человека совести, сомнений, моральных ценностей, дав ему взамен «классовые чувства» и работать в этом направлении, начиная чуть ли не сразу после рождения [6]. По признанию академика А. Р. Лурия, бывшего в ту пору секретарём Психоаналитического общества, «большого воспитательного эффекта работа наша не дала, но возможность заниматься интереснейшими проблемами науки в идеальных условиях мы на какое-то время получили» [1, 14].

В 1921 году И. Д. Ермаков организовал в Государственном психоневрологическом институте научный кружок по изучению «психологии художественного творчества психоаналитическим методом», в работе которого принимали участие А. Н. Бернштейн, А. Г. Габричевский, О. Ю. Шмидт и другие, и был председателем этого кружка. В том же 1921 году Иван Дмитриевич совместно с А. Н. Бернштейном пытался организовать «научное общество для исследования явлений психизма».

В 1923 году И. Д. Ермаков на базе руководимого им отдела психологии Государственного психоневрологического института и Детского дома-лаборатории «Международная солидарность» организовал и возглавил Государственный психоаналитический институт и Детский дом-лабораторию «Международная солидарность» (ГПАИ, название неоднократно менялось). В «Положении» об институте были определены его главные задачи: 1) организация научно-теоретических исследований в области психоанализа взрослых и детей; 2) научное изучение вопросов, вызванных государственными потребностями; 3) подготовка научных работников вузов в области психоанализа.

Последовавшие затем два года можно считать «золотой эрой» психоанализа в России. Однако эта эра была короткой: 14 августа 1925 года Государственный психоаналитический институт по постановлению Совета народных комиссаров был закрыт. Прошло ещё несколько лет, и фрейдизм в СССР был громогласно заклеймён как вредное буржуазное лжеучение (показательно, что в ту же пору в нацистской Германии труды З. Фрейда бросали в пламя костров) [1, 6, 12, 14].

Но краткая пора расцвета оказалась весьма продуктивной и отмеченной огромной активностью самого профессора И. Д. Ермакова. Как директор института, он в 1923–1925 годах занимался организацией исследовательской, терапевтической и просветительской работы. Читал в институте курс психоанализа (для врачей, педагогов и социологов) и курс психотерапии, весь семинар по изучению творчества, семинар (кружок) по гипнологии (для врачей и студентов-медиков) и кружок по изучению художественного творчества. Принимал активное участие в амбулаторных приёмах пациентов [12, 15].

В 1923 году Иван Дмитриевич (совместно с М. В. Вульфом, Ю. В. Каннабихом, О. Ю. Шмидтом и другими) организовал Русское психоаналитическое общество (РПСАО), став его председателем и возглавив в нём секцию психологии искусства и литературы [4, 7, 12].

«Первыми пропагандистами фрейдизма в Советской России были деятели Русского психоаналитического общества (М. В. Вульф, И. Д. Ермаков и другие), являющегося по существу отделением Интернационального психоаналитического общества, основанного в 1910 году, во главе которого стоял З. Фрейд и его ближайшие сотрудники. Русское психоаналитическое общество поддерживало связь с зарубежными психоаналитиками, объединяло многочисленные психоаналитические кружки (в Москве, Казани и других городах), осуществляло перевод и издание фрейдисткой литературы. Костяк Русского психоаналитического общества (председатель И. Д. Ермаков) составляли врачи-психоаналитики, практически применявшие методы фрейдовской психотерапии» [10].

Из членов-учредителей РПСАО аналитическую практику, по утверждению А. М. Эткинда, имели только трое: И. Д. Ермаков, Ю. В. Каннабих и М. В. Вульф; и лишь последний представлял в то время фигуру, пользовавшуюся признанием коллег за рубежом [2].

В 1923 году, сообщал «Международный журнал психоанализа» [16], в России был сформирован специальный Комитет, функцией которого была координация действий ГПАИ и РПСАО. Президентом Комитета стал И. Д. Ермаков, вице-президентом — О. Ю. Шмидт, секретарём — А. Р. Лурия и членами — С. Н. Шпильрейн и М. В. Вульф. Этот упомянутый орган, включавший, за исключением О. Ю. Шмидта, действительно компетентных аналитиков, более, к сожалению, в доступных нам документах не значится [2].

Не вдаваясь в детали становления психоанализа в дореволюционной России, можно отметить не только всё возрастающий интерес к нему многих русских психиатров и психотерапевтов, но и стремление осмыслить его с позиции работ И. М. Сеченова, В. М. Бехтерева, И. П. Павлова, найти физиологическое обоснование теории З. Фрейда. Эту тенденцию русского психоанализа чётко выразил профессор А. А. Ухтомский: «Динамическая, функциональная психиатрия в лице психоаналитического метода подаёт руку диалектическому направлению физиологии нервной системы. Они найдут общий путь и язык» [17].

Важнейшим вкладом И. Д. Ермакова в развитие психоанализа явилась организация им издания серии «Психологическая и психоаналитическая библиотека», в которой с 1922 по 1925 годы были опубликованы переводы на русский язык основных работ З. Фрейда, а также труды его последователей. Иван Дмитриевич выступил редактором серии и автором предисловий к большинству книг. В этой серии были опубликованы и две его собственные книги — «Этюды по психологии творчества А. С. Пушкина. Опыт органического понимания «Домика в Коломне», «Пророка», «Маленьких трагедий» (1923) и «Очерки по анализу творчества Н. В. Гоголя» (1924). Интерес к творчеству Н. В. Гоголя у И. Д. Ермакова возник давно. Кстати, повесть Николая Васильевича «Нос», изданная в Москве в 1921 году, содержит его послесловие. Впоследствии психоаналитическая трактовка художественного творчества писателя вызвала ожесточённую критику. Так, в первой советской «Литературной энциклопедии» Иван Дмитриевич удостоился даже персональной статьи, разумеется, критической. Хотя нельзя не признать, что, скажем, его трактовка носа как фаллического символа — весьма органичная для классического психоанализа — действительно, многим может казаться спорной [1, 14, 18].

Целый ряд работ И. Д. Ермакова не были опубликованы при его жизни, а именно: «Ф. М. Достоевский. Он и его произведения», книги «Психоанализ и художественное творчество», «Психоанализ и педагогика», «Психоанализ детской души», а также две его работы, аннотированные в упомянутой серии, — «Гипнотизм» и «Органичность и выразительность в картине». Следует подчеркнуть, что из тридцати двух объявленных выпусков «Психологической и психоаналитической библиотеки» увидели свет лишь пятнадцать [1].

После ликвидации Государственного психоаналитического института (1925) Иван Дмитриевич работал консультантом в московских психиатрических клиниках. По сути, он был отстранён от официальной деятельности, но вопреки всему продолжал психиатрическую и психоаналитическую практику, занимался частным лечением неврозов, заикания, алкоголизма, выступал, как уже отмечалось, консультантом в клиниках Москвы. Однако основное внимание он продолжал уделять главной интересовавшей его теме — исследованию литературы и искусства с позиций психоанализа. Небезынтересно, что в кругах научной и художественной интеллигенции пользовались известностью очерки И. Д. Ермакова об искусстве, в частности, эссе «Незнакомка» о картине К. Сомова «Дама в голубом платке». Интересно, что после долгих лет забвения первой публикации удостоилась именно «Незнакомка». Однако, словно по иронии, — в эротическом журнале «Андрей» (впрочем, в обыденном сознании психоанализ всегда ассоциировался с чем-то эротически-пикантным) [1].

Особой сферой деятельности И. Д. Ермакова была живопись. Он был участником ряда художественных выставок в 1916–1921 годах (44-я Передвижная выставка, Выставка мира искусств и другие), до 1923 года участвовал в исследовательской работе, которая велась в Государственной Третьяковской галерее. Сохранилась его неопубликованная работа «Как смотреть картины», содержащая интересные наблюдения за поведением рабочих и крестьян — посетителей Третьяковки. В семейном архиве сохранились его живописные и графические работы, а также две рукописные книжечки лирических стихов [1, 4, 11].

В 1934–1941 годах И. Д. Ермаков работал профессором психоневрологии в поликлинике по лечению расстройств слуха и речи. В 1941 году работал психотерапевтом и невропатологом в Центральной поликлинике 1-го Московского медицинского института.

Перу профессора И. Д. Ермакова принадлежит более 30 научных работ по различным проблемам психоанализа, психиатрии и художественного творчества, а именно: «О белой горячке» (1917), «Очерки по анализу творчества Н. В. Гоголя» (1923), «Этюды по психологии творчества А. С. Пушкина» (1923), «Психоанализ у Достоевского» (1994), «Психоанализ литературы. Пушкин, Гоголь, Достоевский» (1998) и другие.

Следует особо подчеркнуть, что, в сопоставлении с другими пионерами и лидерами психоанализа (М. В. Вульфом, Н. Е. Осиповым и другими), исключительность профессора И. Д. Ермакова как личности учёного-психоаналитика и его творчества состоит в том, что он всегда занимался много и плодотворно именно психоанализом художественного творчества и создал в российской культуре традицию анализа произведений и личности Н. В. Гоголя, А. С. Пушкина, Ф. М. Достоевского и других выдающихся творческих личностей.

Некоторые сохранившиеся работы, главным образом по психоанализу художественного творчества, как уже отмечалось нами, не публиковались [4, 19–23].

В августе 1941 года Иван Дмитриевич был арестован органами НКВД СССР по политическому обвинению «в принадлежности к контрреволюционной организации и антисоветской агитации» (статья 58, п. 10, п. 11 УК РСФСР). Умер в июле 1942 года в тюрьме г. Саратова. В 1959 году посмертно реабилитирован постановлением прокуратуры РСФСР [12]. Ещё много лет спустя фактически была реабилитирована и его научная позиция.

Несомненно, творческая биография и научное наследие профессора И. Д. Ермакова имеют большой интерес для истории отечественной науки и истории психоанализа и нуждаются в дальнейшем исследовании. Практическая и научно-педагогическая деятельность Ивана Дмитриевича имела большое влияние на развитие отечественной психиатрии и психоанализа.

Литература

  1. Степанов С. С. Психология в лицах. — М.: Эксмо-Пресс, 2001. — С. 130–136.
  2. Эткинд А. Эрос невозможного. История психоанализа в России. — СПб, 1993. — С. 213–260.
  3. История психоанализа в Украине / Сост. И. И. Кутько, Л. И. Бондаренко, П. Т. Петрюк. — Харьков: Основа, 1966. — 360 с.
  4. Овчаренко В. И., Лейбин В. М. Антология российского психоанализа: В 2 т. — М.: Московский психолого-социальный институт: Флинта, 1999. — Т. 2. — 864 с.
  5. Ермаков И. Д. Психоанализ у Достоевского // Российский психоаналитический вестник. — 1994. — № 3–4. — С. 145–154.
  6. Белкин А. И., Литвинов А. В. К истории психоанализа в Советской России // Российский психоаналитический вестник. — 1992. — № 2. — С. 9–32.
  7. Овчаренко В. И. История российского психоанализа и проблема её периодизации // Архетип. — 1996. — № 3–4. — С. 145–150.
  8. The Freud–Jung Letters. — London, 1974. — P. 495.
  9. Фрейд З. Очерк истории психоанализа // Я и Оно: Труды разных лет. — Тбилиси, 1999. — С. 39.
  10. Петровский А. В. История советской психологии. Формирование основ психологической науки. — М.: Просвещение, 1967. — С. 82–94.
  11. Давыдова М. И. Иван Дмитриевич Ермаков // Психологический журнал. — 1989. — № 10. — С. 156–159.
  12. Овчаренко В. И. Российские психоаналитики. — М.: Академический Проект, 2000. — 432 с.
  13. Ермаков И. Д. О белой горячке // Психоневрологический вестник. — 1917. — № 1. — С. 91.
  14. Пружинина А. А., Пружинин Б. И. Из истории отечественного психоанализа (историко-методологический очерк) // Вопросы философии. — 1991. — № 7. — С. 87–108.
  15. Белкин А. И. Зигмунд Фрейд: возрождение в СССР? (фрагмент) // Овчаренко В. И., Лейбин В. М. Антология российского психоанализа: В 2 т. — М.: Московский психолого-социальный институт: Флинта, 1999. — Т. 2. — С. 166–186.
  16. International Journal of Psychoanalysis. — 1924. — Vol. 5. — P. 258.
  17. Ухтомский А. А. Психоанализ и физиологическая теория поведения. — Л., 1928. — С. 9.
  18. Давыдова М. И. Незавершённый замысел. К истории издания трудов З. Фрейда в СССР // Советская библиография. — 1989. — № 3. — С. 61–64.
  19. Лейбин В. М. История психоанализа в России // Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль. — М., 1994. — С. 3–15.
  20. Лейбин В. М. Судьба психоанализа в России // Фрейд и Россия. — М., 1997. — С. 7–8.
  21. Лейбин В. М. Фрейд и Россия // Фрейд и Россия. — М., 1997. — С. 327–551.
  22. Ермаков И. Д. Этюды по психологии творчества А. С. Пушкина. — М.–Пг., 1923. — 193 с.
  23. Ермаков И. Д. Очерки по анализу творчества Н. В. Гоголя. — М.–Пг., 1924. — 253 с.

    Примечание

  1. Государственный психоневрологический институт размещался в Москве на Малой Никитской улице в бывшем особняке Рябушинского — памятнике архитектуры русского модерна, построенного по проекту знаменитого архитектора Шехтеля. Впоследствии И. В. Сталин, чтобы уговорить М. Горького вернуться в Россию, подарил особняк великому пролетарскому писателю. Институт, правда, для этого пришлось закрыть.


© «Новости украинской психиатрии», 2006
Редакция сайта: editor@psychiatry.ua
ISSN 1990–5211